Как говорится, меня часто спрашивают, почему мои посты в Telegram такие резкие. Отвечаю: они ублюд… а, да, кажется, где-то это уже было.
Ладно, расскажу.
У этого есть несколько причин, но главная из них – это моя поездка по бизнесу в Киев в 2019 году.
Я была очень дружелюбно настроена к Киеву. Да что там, я радостно нахлобучила розовые очки и отказывалась с ними расставаться.
«Это все политика! — думала я, — Простые люди будут относиться ко мне хорошо! Киев — интересный европейский город, посмотрю мир!»
Первый звоночек прозвенел, когда на границе усталая женщина-таможенник спросила меня:
«Подскажите, вы в Крыму были?»
Только я хотела ответить «Ну конечно же!», но вдруг осеклась. Таможенница выжидательно смотрела на меня. Она хотела услышать единственно верный ответ. Я поняла, что если скажу правду, то доступ мне будет запрещен.
«Нет», — бодро соврала я.
Таможенница вздохнула — как мне показалось, с облегчением, — и сказала:
«Проходите».
Мне было не очень понятно, как связаны Крым и моя поездка в Киев, но я решила не спорить. В чужой монастырь, как говорится…
Довольно быстро я добралась до центра Киева и решила перекусить в кафе.
«Ласкаво просимо!» — гласила надпись над входом.
В меню красовались полу-понятные выражения: солоний огiрок, юшка грибна, дирунчики з цибулькою…
— Скажите пожалуйста, а у вас есть меню на русском? — решила уточнить я.
— Будь ласка, користуйтесь українською, — твёрдо ответила официантка.
«При чем тут «быть ласковым»? Не так расслышала», — решила я, и уточнила погромче:
— На русском есть у вас?
— На жаль немає, — повторила официантка.
Я почесала нос. Сколько раз посещала Минск — такой проблемы не было.
Я решила пояснить:
— Но не понимаю по-украински!
Официантка холодно молчала. Я рисковала остаться голодной, не в силах совладать с мовой. Как вдруг меня осенило:
— Do you speak English? — нашлась я.
— Yes, I do, - с готовностью отозвалось официантка. Ура, я наконец-то смогла понять, что можно выбрать и сделала заказ. Надо отдать официантке должное: на английском она говорила вполне сносно.
Мне довольно сложно распознать украинский как на слух, так и в письменном виде. Я искренне не понимала, почему девушка так настаивает, чтобы я говорила с ней именно по-украински.
При том, что я же слышала, как говорят люди на улице! А говорят они на русском. Все это напоминало какой-то сюр. Впечатление оказалось смазанным, но я решила выкинуть это из головы.
Когда я приезжаю в новый город, то всегда стараюсь сходить на экскурсию, ознакомиться с достопримечательностями — быстро, удобно и по заранее продуманному маршруту, а не слоняться по городу, рыская в путеводителе и успокаиваясь себя тем, что «зато я почувствую настоящий дух города». Запах от свежестиранного белья на верёвках ты почувствуешь, вот что. Но ближе к делу.
После разговора с официанткой я поняла, что экскурсию на русском послушать мне не светит, и решила взять сразу на английском.
— Посмотрим, что они рассказывают иностранцам! - воодушевилась я, - Наверняка будет интересно и неожиданно!
О да. Неожиданно – самое точное слово.
Экскурсию проводил тощий мальчик в очочках, который, прищурившись, свесился надо мной с высоты своего двухметрового роста.
— Where are you from? — подозрительно уточнил он.
— From Czech Republic, — с готовностью ответила я. Он придирчиво осмотрел меня, немного подумал, но в конце концов всё-таки признал во мне чешку и одобрительно улыбнулся.
Тем временем группа стала набираться. Среди нас затесались итальянец, немец, бельгиец, два американца — Господи, вы-то как сюда доехали, — и парочка поляков. Не совсем понятно, почему поляки решили брать экскурсию именно на английском, но вот так.
А дальше начался трэш. За 2,5 часа я увидела:
— оплёванную Арку дружбы народов, под которой стояли совершенно одинаковые русский и украинец, единственная разница между которыми заключалась в том, что русский был изувечен вандалами, а каменный украинец стоял как ни в чем не бывало;
— вопли и стенания вокруг небесной сотни на Майдане;
— длиннющие речи о злых русских, которые пытали украинцев многочасовыми прослушиваниями сочинений Михаила Ивановича Глинки (я не шучу, это реальная фраза из экскурсии).
Я все ждала, когда хоть кто-то из группы остановит этот словесный понос, целиком и полностью посвящённый не Киеву, а ненависти к России. Но все внимательно слушали, кивали головами и одобрительно молчали. А над всем этим возвышались киевские усадьбы нереальной красоты, которые были искажены полнейшим пренебрежением к реставрации, поэтому все, что им оставалось — тихонько стареть, осыпаясь штукатуркой времен Советского Союза, а иногда — и Российской империи.
Когда мы стали подходить к дому президента, то у всех туристов попросили паспорт для проверки. Я достала свой красный паспорт, это увидел экскурсовод и тут же рассвирипел:
— Ах вы из России, оказывается! — сказал он, что характерно, на русском.
— Да, какие-то проблемы? — с вызовом спросила я.
— Понятно, — отвернулся экскурсовод и больше ничего не сказал. Что интересно, с этого момента его высказывания о России стали чуть поспокойнее, хотя он всё-таки не смог отказать себе в удовольствии поёрничать, что гостиница «Москва» в Киеве была переименована в гостиницу «Украина». Я хотела напомнить, что гостиницу «Украина» в Москве переименовывать не стали, но махнула рукой.
Под конец экскурсии, когда все участники поблагодарили друг друга, а меня натурально тошнило, экскурсовод холодно меня спросил на чистом русском:
— А вы знаете, что у нас идёт война?
— Какая война? — я непонимающе посмотрела на него.
Дело, повторюсь, было в 2019 году.
Тогда все, конечно, знали про Украину и про Евромайдан, и что Крым был взят, но то, что шла война, я слышала впервые. Я слишком была занята своим стартапом и собственной жизнью, чтобы чуть более внимательно смотреть новости.
— Война России и Украины на Донбассе, — пояснил мне гид.
Я молчала. Сказать мне было нечего. Думаю, как и большинство жителей России, до этого не интересующихся политикой, я ничего об этом не знала.
Это позднее мы все узнаём, что были сепаратистские настроения, что Украина раскололась на несколько частей, услышим крики «Где вы были восемь дет?!» и увидим ракеты украинских националистов с надписями «Все лучшее — детям».
Но тогда я только видела украинца, который всей душой ненавидел мою страну, мой язык, мою культуру и не скрывал этого.
Я чувствовала, что должна была выдавить из себя что-то, выразить какое-то соболезнование, пробормотать хоть какие-то слова сочувствия. Но в голове почему-то крутился мотив из оперы Глинки «Жизнь за царя».
И я просто ушла.
Однако надо было спешить. У меня оставалось ещё одна задача — встреча с потенциальным франчайзи — Настей. Собственно, ради этого я и приехала.
Она встретила меня у гостиницы и дружелюбно спросила:
— Как тебе Киев?
— Хорошо, — ответила я.
Не могла же я сказать правду.
— Правда? Не обижают тут тебя с «ма-а-ассковским» акцентом? — подмигнула Настя.
Я улыбнулась:
— Все нормально. Поехали смотреть твой клуб.
Клуб Насти находился в дальнем углу подвальчика неподалёку от центра города. Что меня удивило, так это то, что гости были разделены занавесками. А, ну и ни одного гостя не было.
— Как продвигаетесь? — поинтересовалась я.
— Только через сайты с купонами, — взгрустнула Настя.
Я кивнула. Это мы проходили.
— Но там сама знаешь: половину от цены скоси, половину сервису отдай…
— Короче, клуб убыточен, — подытожила я.
— Ну не то что бы… - приосанилась Настя, но подумав, признала, — Но, конечно, хотелось бы больше гостей.
Ну да, пустой зал красноречиво об этом свидетельствовал.
— Вот поэтому и захотелось узнать про московский опыт, — улыбнулась она.
Чувствовалось, что всё-таки Москва по-прежнему воспринималась как столица.
Честно говоря, ничего особенного из этой встречи не вышло. Но и ничего плохого - тоже. И на контрасте с предыдущими событиями обычный человеческий разговор на русском языке воспринимался уже как что-то позитивное.
Я рассказала кое-какие особенности франшизы, мы хорошо побеседовали, и она отвезла меня до отеля.
— Удачи, — тепло попрощалась Настя.
И подарила мне магнитик с гарной дивчиной с борщом в руках и надписью «Київ». Он, кстати, до сих пор висит у меня на холодильнике.
Уставшая, с ноющими от долгой прогулки ногами я зашла в кафе напротив отеля и машинально попросила у официантки на русском:
— Можно чашечку кофе?
— Бажаєте додати десерти? Кава з молоком чи без? — ответила она мне.
Мне порядком поднадоел этот местный колорит, и я в сердцах воскликнула:
— Господи, но вы же меня понимаете, почему вы просто не можете мне ответить по-русски? Тут никого, кроме нас, нет!
Девушка воровато оглянулась и с мольбой в глазах быстро прошептала:
— Нам нельзя!
И я как-то все сразу поняла.
***
А ведь до этого я один раз уже была в Киеве. В три года — то есть, в 1995 году.
И тогда я помню залитый солнцем Киев, тепло и уют, а также то, что меня фотографируют под вишней, которая гнется от тяжести сочных, висящих на ней плодов...
И мне говорят:
— Анечка, скажи: "Гхуси, гхуси: гха-гха-гха!"
"Ха-ха-ха..." — растерянно ответила трехлетняя Аня.
И съела вишню.
